Современники говорили, что он «запер себя для истории», а А.С. Пушкин писал, что он «открыл нам историю Отечества, как некогда Колумб открыл Америку»…
Поступив на военную службу, он дебютировал в качестве литературного переводчика с немецкого, сблизился с поэтом Иваном Дмитриевым, а после смерти отца вышел в отставку и более не служил.
Вступив ещё в Симбирске в масонскую ложу, переехал в Москву и оказался в кругу издателя Николая Новикова. Но вскоре Новикова арестовывают, журнал его закрывают, а Карамзин, как автор оды «К Милости», едва не попадает под следствие.
Он продолжал редактировать, переводить... Год провёл в Европе, побывал в Англии, Швейцарии, посетил Иммануила Канта в Кёнигсберге, стал свидетелем Великой французской революции в Париже.
Но время, опыт разрушают
Воздушный замок юных лет...
...И вижу ясно, что с Платоном
Республик нам не учредить...
Вернулся в Россию, взялся за издательский и писательский труд. Три его повести – «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», «Лиодор» – сразу же стали образцами русского сентиментализма. В литературных кругах было оценен и новый тип издания, который благодаря Карамзину утвердился в России, – литературный альманах.
Но вот наступает 1802 год. Николай Карамзин берётся за литературно-политический журнал «Вестник Европы». На его страницах наряду со статьями по литературе и искусству, обзорами вопросов внешней и внутренней политики России – сочинения издателя по русской средневековой истории: «Марфа Посадница, или Покорение Новагорода», «Известие о Марфе Посаднице, взятое из жития св. Зосимы», «Путешествие вокруг Москвы», «Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице»...
И в то же время он разрабатывает языковую реформу, по сути создаёт новый литературный слог, свободный от обилия старославянизмов, но обогащённый новыми словами, заимствованиями и кальками с европейских языков (по преимуществу с французского).
Намереваясь «написать историю не варварскую и не постыдную для его (Александра I) царствования», просит назначить ему «скромное содержание, необходимое для написания труда, на 5-6 лет».
12 ноября (31 октября по старому стилю) 1803 года император назначает его историографом «для сочинения полной Истории Отечества».
С этого дня Карамзин прекращает литературную работу и в течение 22 лет трудится над тем, чтобы «выбрать, одушевить, раскрасить» из отечественной истории всё «привлекательное, сильное, достойное».
Перед ним были открыты все библиотеки и архивы. На его стол ложатся материалы из Московской коллегии иностранных дел, Синодального хранилища, библиотек Свято-Троицкой Сергиевой лавры и Волоколамского монастыря, частных собраний рукописей Мусина-Пушкина, Румянцева... Ему высылали старинные рукописи по собственной инициатив.
По ходу дела свершались и открытия, именно Карамзин обнаружил неизвестную доселе Ипатьевскую летопись.
Из Москвы он почти не выезжал, разве что в Тверь и в Нижний, когда в белокаменную вошли французы. Да ещё летом в Остафьево, в имение князя Андрея Ивановича Вяземского (это на его дочери он женился, когда в послеродовой горячке умерла первая супруга; кстати, под венец пошёл поздно, в 35 лет).
В феврале 1818 года вышли в продажу первые восемь томов «Истории государства Российского». Огромный тираж – 3000 экземпляров! – разошёлся за месяц.
Главному труду своей жизни он был предан до смертного часа. Он очень спешил...
Я не верю той любви к Отечеству, которая презирает его летописи и не занимается ими: надобно знать, что любишь, а чтобы знать настоящее, должно иметь сведения о прошедшем.
Супруга вычитывает корректуру первых 11 томов, а после его историографа работает над изданием последнего тома, посвященного событиям Смутного времени...